Конечно, меня не минула чаша сия. Книжку Друкерман про идеальных французских детей и родителей прочитала в поезде запоем. Взахлеб рассказывала мужу, что половину вещей мы делаем не так. Потом страсти улеглись. И сейчас, спустя почти год после прочтения я таки села за отзыв. Всё настоялось, улеглось, и так и должно было быть!
Книга читается легко, в ней очевидными становятся многие вещи вроде таких, что беременность – это не болезнь или что не стоит бегать к ребёнку при каждом шорохе в кроватке. Вроде, всё разумно, здраво. И дети с первых месяцев понимают, что с ними никто не будет нянчиться. И вырастают уравновешенными, достойными и полноценными членами общества. И что у каждой француженки остаётся время на себя, мужа, красивые наряды и путешествия. И что в ресторане не начинается ад, а все детки сидят, как положено, едой не плюются, съедают всё, что дали. Картина маслом прямо! И так всё здорово у них, что хочется плакать. И сон-то у детей есть, и романтические ужины у родителей есть, и куски они не хватают. И начинаешь думать: «Почему я не прочитала эту книжку раньше?».
Потом начинаешь думать, что не так уж всё и плохо. Что спать ребёнок ложится по расписанию, куски хватает, но умеренно, в гостях ведёт себя по-разному, но в основном нормально. И что на танцы мы ходим для удовольствия, а не в обязаловку. И на вопросы отвечаем, и не сюсюкаем. И что грудного молока она получила достаточно, а не так, как французский ребёнок. И тут думаешь: «Может, и хорошо, что я не прочитала эту книжку раньше?»
Некоторые пункты лично у меня вызвали диссонанс. К примеру, что нельзя беременным есть то, что хочется, чтобы не поправиться. Когда мне захотелось однажды бочковой солёный огурец (классика жанра), я думала, что захлебнусь слюной, пока на кассе стояла. Я даже не знала ещё, что беременна, но хотела его так, что как раз с того момента своё интересное положение и заподозрила. Ограничение – это, безусловно, формирует волю и характер, но и гормональные изменения никуда не денешь. Или поголовное увлечение француженок смесями. Запросто отказаться от удовольствия кормить грудью потому, что это нудно, тяжело, делает тебя зависимой и не позволяет носить кружевной лифчик – точно не вариант. Да к тому же, это не нудно, а наоборот приятно. Или о том, что нужно здороваться и прощаться. Очень странно восхищаться этими базовыми навыками в исполнении определённой нации. Так должны делать все, и Америку (или Францию) тут автор не открыла. Ну, если только для себя.
Во всей книге явно прослеживается лейтмотив: «Я рожаю ребёнка не для того, чтобы угробить на него свою жизнь». И это, конечно, правильно. Раньше я, например, испытывала угрызения совести, когда пыталась заниматься делами, которые детей не касались. Однако со временем (год на это понадобился) поняла, что путь этот неверный. Теперь, когда мы с мужем планируем поездку без ребёнка, у меня горят глаза. Потому что, если не уделять время себе, то глаз начнёт не гореть, а дёргаться.
То, что французы в принципе более отдалены от своих детей, данность. Однажды в Латинской Америке за соседним столиком в кафе сидела французская семья. Родители и взрослый сын. Они чинно пообедали (и даже с вином), выпили кофе. Их беседа была спокойна и нетороплива. Однако сын выглядел каким-то угрюмым, грустным, очень сдержанным. Мать говорила, даже не поворачивая к нему головы. Отец изучал путеводитель. Они были вместе и порознь одновременно. И сразу я вспомнила книгу Друкерман. И подумала: пусть я не хожу каждый день на каблуках и не отдала дочь в ясли в 6 месяцев, и троллит она меня порой знатно, зато уж точно обнимаю её столько, сколько ей захочется. Даже если это против правил!
Книгу можно купить здесь.
